– Ольга, расскажите, как получилось, что вы стали совладелицей винодельни?
– Восемь лет назад у моего отца, предпринимателя Юрия Семенчи, появилась мечта – найти дело, которое можно передать по наследству. Так сложилось, что много времени он проводил в Италии, жил в Пьемонте, на Лаго-Маджоре, мечтал о жизни, где есть место прогулкам с любимой семьей по виноградникам, погребам и томным вечерам, когда из бочки в бокал льется вино. Папа заручился поддержкой будущих наследников, сначала моего брата Виктора, а вот я сопротивлялась и не верила, что все быстро решится. Но это произошло, и я активно вникала во все детали: до покупки виноградников и погреба. Затем пришло время уволиться, и не могу сказать, что это было легко – я работала в IT-компании, которая делала амбициозный проект по предоставлению дистанционных рабочих мест, и любила свою работу.
– Когда вы переехали в Пьемонт?
– Это происходило постепенно, в ноябре 2012 года я приехала надолго. В распоряжении семьи оказался дом с 3,5 гектарами виноградников на холме, входящем в зоны Асти и Монферрато, производственный цех – по сути, подвал под домом – со старыми цистернами из цемента, пустыми бутылками и ненаклеенными этикетками. Первым делом я влюбилась в осенние виноградники разных оттенков – золотого, багряного и ярко-красного. То, что это не просто романтично-красивая картинка, а дело моей жизни, из которого нужно делать прибыльный бизнес, до меня дошло только в течение последнего года. Пока отец был жив, я чувствовала его поддержку и была за ним как за каменной стеной, теперь беру ответственность на себя.
По-настоящему в другой среде я оказалась только в декабре 2018 года, когда переехала в Пьемонт, до этого удавалось управлять из Москвы. И тогда меня охватило чувство, похожее на то, когда стоишь на доске для серфинга в первый раз, а под ней большое, беспокойное и сильное море, которое в любой момент может накрыть тебя с головой.
– В каком состоянии была винодельня, когда вы ее приобрели?
– Мы покупали хороший дом со старыми виноградниками. С того момента, как в нашем погребе последний раз сделали вино, прошло больше 20 лет, и это оказалось роковым фактором, стоившим нам дорого. Чтобы производить вино в этом помещении, нужна лицензия, условия получения которой сильно изменились. Пришлось много инвестировать в переоснащение: мы полтора года согласовывали проект. То есть, если вы используете старую действующую винодельню с лицензией, то плесень на стенах никого не волнует, а если начинаете сначала, должны предусмотреть моющиеся стены, вентиляцию и другие условия по новым требованиям.

После первого осмотра виноградников еще в 2012 году один участок барберы пришлось выкорчевать сразу, посадили новую лозу. Она начнет плодоносить только в этом году. Участок шардоне и гриньолино мы выкорчевали в 2014 году и тоже посадили новый виноград. Сейчас «работают» не все виноградники. С нами сотрудничает местный энолог.
– Какой объем инвестиций в винодельню в Пьемонте?
– Если мы говорим про холмы Ланге с винодельческими зонами Бароло и Барбареско, то это отдельная и очень дорогая история. Район Монферрато, где находятся наши участки, не такой популярный, но тоже достойный. Стоимость виноградника, у которого стопроцентная урожайность и который был высажен относительно недавно, составляет от 50 тысяч евро за гектар. Виноградники, которые вам надо заново высадить в ближайшие пару лет, стоят около 25 тысяч евро, но выкорчевывание и высадка обойдется в сумму около 20-25 тысяч. С винодельней сложнее: все сильно зависит от того, что вы имеете в погребе и как хотите работать. Мы сделали выбор в пользу самого современного оборудования, получился такой хайтек-вариант. Но многие делают по старым технологиям, берут оборудование в аренду либо у соседей – среди производителей среднего уровня это распространено. Думаю, что на виноградники и винодельни не получится потратить меньше миллиона евро, но все зависит, конечно, от количества гектаров.
Когда моя семья искала подходящий вариант в 2012 году, стоимость некоторых виноделен достигала 5-6 миллионов евро. Это были работающие производства с остатками вин и брендом.
– Задача винодела – произвести максимально хорошее вино при минимальных затратах. Вы уже поняли, как сложите эту формулу в ваших условиях?
– Пока нет. Выращивание винограда – затратное во всех смыслах мероприятие. Я специально стала участвовать в как можно большем количестве работ на виноградниках для того, чтобы понять весь процесс производства вина: тогда можно определиться, где сэкономить, повысить эффективность. Все думают, что сбор урожая – это некая романтика – это так, но это и тяжелый физический труд.
Пока я сконцентрировалась на том, чтобы запустить полный цикл и попытаться произвести «чистое», высококачественное вино. Я бы хотела, чтобы мое вино отображало то, для чего было создано. Вино должно отображать сорт винограда – именно поэтому наши вина все сделаны на 100 процентов из одного сорта. Я за самобытность, а не за безликие вина из международных сортов, произведенные там, где много сортов локальных. Понимаю, что не имею истории и опыта, и, наверное, мы не создадим в ближайшие десятки лет великое вино, которое оценят винные критики. Но хочется делать то вино, за которое не будет стыдно, вам оно может не понравиться, но оно будет идеально с точки зрения канонов.

– Площадь ваших виноградников – 3,5 гектара, с таким объемом сложно тягаться с другими участниками рынка. Как урожайность влияет на вашу стратегию на рынке? Имеет ли смысл выходить на международные рынки или лучше сосредоточиться только на России?
– Россия – дорога, которая кажется самой простой в нашем случае, но я не хочу идти только по ней. Все вино, произведенное в 2012 и 2013 годах, мы решили отправить в Россию, потому что у нас была сеть винотек, которая могла его продавать. Из-за кризиса в 2014 году и проблем с собственниками помещений мы закрыли винотеки. Продавать вино ресторанам и кафе я начала около двух лет назад. В случае работы с HoReCa небольшой объем продукции мне на руку. Я не планирую работать с супермаркетами: чтобы моя стратегия сработала, нужно делать высококачественное вино, которое дорого продается.
– Какие рынки вам кажутся привлекательными?
– Европа, может быть, Китай и США. Чтобы определиться с этим вопросом, я поехала учиться в Лондон (WSET Diploma). Кроме того, здесь есть возможность изучить современные технологии виноделия, потому что не все новосветские техники до Италии пока дошли. Условно говоря, пока созревает наш виноград, у меня есть время подумать над стратегией.
– Весь мир знает Пьемонт как регион, где растут знаменитые Бароло и Барбареско. В вашем портфеле есть и автохтон – Греньолино. Может ли «нетипичный Пьемонт» стать идеей для продвижения?
– Может. Уже есть легкая начинающаяся тенденция поддержки местных сортов винограда: многие любители вина устали от классики. Эту идею поддерживают и власти Италии, запрещая высаживать, например, мерло или каберне совиньон, а поддерживают распространение местных сортов, которых насчитывается более 400. Кроме того, есть общий тренд на все местное, локальное и индивидуальное.

– Что оказалось самым сложным в новой жизни?
– Невозможность быстро исправить ошибки. Я ведь пришла из IT-компании, где многое можно быстро исправить. С вином – если ты ошибся на этапе реконструкции в документах, итальянская бюрократия сможет довести до ступора. А если допущена ошибка при выращивании винограда или в процессе производства вина, то она может стать фатальной и испортить весь урожай.
Наша компания пока не состоялась как бизнес, мы продолжаем в него вкладывать много денег и чувствуем неопределенность. Нет уверенности маститого винодела, что ты в этом году соберешь урожай, через год-полтора его продашь, и у тебя появятся деньги на следующие работы. Мы находимся на этапе огромных инвестиций, но я могу сказать, что тревожность ничего не приносит, только снижает качество жизни. И тут уже не важно, где ты живешь, – в Италии или в России.
Новая жизнь мне начинает нравиться. В моем кабинете большое окно, под которым растет молодая лоза, в моем винном шкафу 300 бутылок первого урожая 2012 года. Папа успел поучаствовать в производстве вина, обсуждении бутылок и пробок, разработке этикеток, попробовал это первое вино. И назвал наше винное хозяйство в честь своей любимой тещи.
– Что для вас великое вино?
– То, которое сделано идеально с точки зрения стилистики, без огрехов и шероховатостей. Такое вино должно долго радовать человека и постоянно развиваться. И я надеюсь, что когда-нибудь сделаю такое.